ИЛЬЯ ЛАГУТЕНКО: "ВСЯ ЭТА РОК-КУЛЬТУРА, МОЖЕТ, НАХОДИТСЯ НА ГРАНИ ВЫМИРАНИЯ"

"Мумий Тролль" в рамках тура "Редкие земли"
дал концерт в Новокузнецке. Перед началом же выступления Илья Лагутенко пообщался с журналистами и дал интервью "Геометрии-Новокузнецк".

- С каким настроением приехали в Новокузнецк?
- Приехал с чувством радостного возвращения
(улыбается). Если вспоминать предыдущий приезд в Новокузнецк в эмоциональном плане то, честно говоря, я не помню. Просто потому, что эмоции вчерашнего дня я не запоминаю. Мне, в принципе, по жизни не интересно, что было вчера. Мне интересно, что будет завтра.
- Как проходит ваш тур?
- Вроде бы ничего, интересно проходит. Особенно
с облегчением отправились именно в Сибирско-Дальневосточную часть. Потому что мне все, что после Урала, имею ввиду "на восток" - как-то ближе. Принципиально просто ближе. Ближе в душе.
- Какие-то "редкие земли" уже успели для
себя открыть в ходе этого тура?
- Буквально дней 10 назад мы играли в Мексике.
Город Аламос, не соврать бы его название. Это северная мексиканская провинция, которая знаменита тем, что про нее показывают все эти кино про наркомафию. Забавный, колониальный город. Там фестиваль был, а мы выступали.
Интересный момент был - остановили наш
концерт. Это сделала местная полиция. Сказали, что мы слишком разбудоражили местный народ и если бы наше выступления продолжилось дальше, то полиция, как сама сказала, не знала бы в дальнейшем, как управляла всеми этими людьми. Ну и они сказали: "Давайте. Если вам не очень принципиально, если можно, то давайте". Я сказал, что уважаю ваши законы, и поэтому прямо щас мы и закончим.
Никто не ожидал, что мы найдем общий язык.
Но всегда на таких концертах, когда публика нас не знает, особо не понимает русский, мы как-то мало исполняем лирических песен.
- На каком языке вы выступали?
- На русском, английском, испанском. Я пытаюсь
его подучить. Вставляем какие-то словечки. Пытаемся смысл передать. Ну там контрабанда - contrabandes.
- В России, как считаете, можно также разбудоражить
народ, как это у вас получилось в Мексике?
- Конечно. Просто дело в том, что мы находимся
в разных позициях. Здесь нас все хорошо знают. Знают о чем мы поем. Кто мы такие и откуда взялись. Тут вряд ли для кого-то останешься загадкой нераскрытой. А там - все с чистого листа. Это я говорю про такие места, где нас не знают.
- Что-то более-менее близкое по ощущениям,
которые у вас были в Мексике, в России испытывали?
- Могу сказать, что мы часто исполняем песни,
которые, может быть, как я считаю, неожиданные для аудитории. Меня удивляет, как люди хорошо на них реагируют. По-хорошему удивляет. Потому что знаете, сейчас есть такое расхожее мнение, пессимистическое в массах, что все зависит от телевидения, радио, что никому никуда не дают прохода и что все вообще закончилось и все плохо.

- Какие песни удивляют людей?
- Самый простой пример, когда есть какой-то
видеоклип. Раньше вот были передачи, в которых показывали определенные клипы. Это было действенное средство по популяризации собственной песни. Она каждый день играет, мелькает, люди слушают. А потом эту песню узнают. И вроде потом ее становится довольно легко играть. Где хочешь - играй, все узнают. Это такое человеческое состояние: есть фактор узнавания - значит уже хорошо. А сейчас такой ситуации больше нет.
Сейчас этот обслуживающий персонал музыкантов
исчезает с лица земли. Вот не далее как неделю назад некоторые западные СМИ сказали, что по последним их подсчетам на первом месте музыкант... К сожалению, не помню как его фамилия. Он вроде как побил все рекорды. 40 000 компакт-дисков было продано. И это самая лучшая цифра в мире получается. А еще помню, что пару лет назад в нашей стране с исполнителем, у которого были бы такие цифры продаж, никакая звукозаписывающая копания не считала за честь общаться. Но все кардинальным образом меняется, вы же понимаете. Соответственно, все эти люди, которые управляют этими процессами, обслуживанием музыки и музыкантов, они остаются без средств к своему существованию. Во всей этой штуке остаются только технологи, ученые от этого дела или непосредственно музыканты, исполнители, композиторы, которым все равно интересно сочинять песни, исполнять. Вы можете спросить, но, наверное, 99 процентов музыкантов вам не кривя душой ответят, что все-таки свои песни они сочиняют и поют вовсе не из-за того, что бы просто получить зарплату. Просто это такое общение с окружающим миром. Медиум.
- В фильме "День радио" вам задавался по
сценарию вопрос, как вы относитесь к Японскому морю и редким животным. Вы участвовали в спасении тигров. Как продвигается ваш проект?
- Прошлый год тигра окончился. Он ознаменовался
грандиозными, я не побоюсь этого слова, мероприятиями даже на международном, государственном уровне, чего 10 лет назад я бы вряд ли ожидал. Для меня это было своего рода приятное удивление, что, действительно, есть какой-то определенный прогресс в человеческих действиях по отношению к будущему. К тому, в котором мы хотим жить. И это вселяет определенные позитивные эмоции.
- Военно-морской тур - что это было? Определенный
патриотический порыв?
- История такова, что пару лет назад мы с
друзьями... Не только я служил в ВМФ. Мы все, как это говорится, ДМБ-89. Поэтому у нас был определенный юбилей службы. И как-то раз за разговором закралась мысль, что можно сделать такой определенный реверанс в сторону тех лет, что мы провели. Да и на службе на флоте показалось интересной идея снять некое видео, сочинить некую песню. Армия и флот до сих пор являются достаточно закрытыми вещами для гражданского населения. Общение довольно трудно наладить. Так как, скажем так, есть определенное предубеждение. С обеих сторон друг к другу. Но то, что удалось нам, я бы... Я просто вспоминаю свои годы службы, которые пришлись на расцвет ленинградского рок-клуба. И мы там заслушивали в ленинском уголке кассеты, которые мне присылали из Ленинграда. И я подумал, что если бы на моей службе, ко мне бы, приехала группа "Аукцыон", то, наверное, я еще более был благодарен тому времени, что я там провел. Все познается в сравнении в годах.
- Вообще вы с властью дружите?
- Я не участвую в каких-то структурах, которые
нами с вами управляют. Я, наверное, чуть-чуть другой человек. Мне сложно понять систему вообще всю эту. Я никогда в этом не разбирался. И никогда, наверное, уже не разберусь.
- Для музыки сейчас существует какой-то
общий музыкальный тренд?
- Нет. Ни в стране, ни в мире. Сейчас, наверное,
такое счастливое время для всех нас, когда такая черта подводится всему, что существовало последние много десятилетий в популярной музыке. И все это существует одновременно. У всех существую свои поклонники. И эти средства технологии обмена, сбора информации вышли на тот уровень, что ими просто оперировать. Мне лично такая ситуация нравится гораздо больше, чем иметь одного короля рок-н-ролла. Потому что я могу выбрать своего короля, скажем так. Вот такая абсолютная музыкальная демократия (улыбается).
- А в целом музыка в России и на Западе развивается
в одинаковом направлении?
- Есть определенная специфика развития.
Она в первую очередь на данный момент связана со структурой и логистикой живых выступлений, доступных каждому музыканту. Если раньше это было связано с каким-то успехом или предпринимательскими особенностями звукозаписывающих индустрий мира, то теперь... Мы сейчас много ездим и по Америке, и в Европе и там ситуация примерно везде начинает выравниваться. Единственное, какое есть отличие, состоявшейся группой может стать только та, которая теперь не только записывает и придумывает песни, но и та, которая эти песни может исполнять. Исполнять настолько убедительно, что люди, находящиеся в зале, им верят настолько, что в следующий раз они придут снова и приведут с собой друзей. Но для этого нужно обладать недюжинной стойкостью. И уверенностью. В том, что закончив один концерт, тебе необходимо перейти к другому. И тот, кто по этой дороге готов идти дальше и при этом не определять для себя финишного конца, тот потом становится на международном виду. Силы какой-то промо-машины больше не существует.
- В России есть такие коллективы?
- Вы знаете, у нас есть желающие. Но в нашей
стране это довольно тяжело физически. Да и материально. Чтобы выдержать такую нагрузку. У нас, чтобы от того же Владивостока до ближайшего "рынка" молодой группы доехать, до Хабаровска, например, 700 километров. А дальше еще 700 до Комсомольска-на-Амуре. То есть, это довольно затратно. Особенно учитывая, что в свои первые концерты ты соберешь 2 или 10 человек своей рекламой. За это надо бороться. Системы постоянно работающих рок-клубов у нас нет. Потому что это не считается экономически выгодным со стороны интерпренеров клубной культуры.
Поэтому даже можно предположить, что вся
эта рок-культура может быть находится на грани вымирания. В том виде, в котором мы все ее помним. Может, такие коллективы как группа "Мумий Тролль" - последнее, что в принципе вы увидите в таком виде. Потому что если все так и будет продолжаться дальше, то система исполнения музыки, которую вы увидите через 15 минут, во время концерта, - ее не будет.
Опять же, какая должна быть уверенность
в самом себе и в том, что ты делаешь. Необходимость какая-то внутренняя. Я, честно говоря, в этом мире видел мало людей, которые убеждены в этом на 100 процентов. Даже среди западных исполнителей. Потому что многие концерты вызывают чувство того же расстройства. К сожалению. Но есть культура электронной музыки. Там другие методы, другое общение, все несколько по-другому. Она менее привязана к личности. К каким-то лицам.

Игорь "Каунт Гришнак" Ивашин, г. Новокузнецк