Неочевидная классическая литература

Михаил Булгаков в 1925-1926 годах написал идеальное руководство по борьбе с модным сейчас синдромом самозванца.

Молодой и неопытный врач (а точнее — выпускник медицинского факультета) оказался в деревенской больнице один на один с крестьянами, их увечьями, болезнями, суевериями и предубеждениями. С первого дня герой страшно боится, что ему придется столкнуться с каким-то сложным случаем, уверенный, что он ни за что с ним не справится. «Я похож на Лжедмитрия» — думает он, весьма точно описывая и предвосхищая проблему, с которой спустя сто лет нам будут помогать справляться коучи и психотерапевты. На примере захватывающих, порой драматичных, а порой комичных сюжетов из практики доктора мы убеждаемся, что единственный способ победить свои страхи и неуверенность — это действия.

Несмотря на непростые ситуации и вопросы жизни и смерти, встающие перед героем то и дело, «Записки юного врача» — чрезвычайно оптимистичная, светлая и смешная книга.

Если вы остановитесь напротив полки с книгами Сэлинджера, то почему бы вам не сделать выбор не в пользу канонического «Над пропастью во ржи», а в пользу философских повестей о престранном семействе Гласс. Впервые, истории о Симоре, Бадди, Бу-Бу, Уолте, Уэйкере, Фрэнни и Зуи Гласс появились в журнале New Yorker, а затем были изданы отдельным сборником. Сэлинджер обожал, придуманных им героев, поэтому возвращался к ним снова и снова, выводя на авансцену то одного гениального ребенка Гласс, то другого. Удалившийся от мира, писатель-отшельник, он уделял своим персонажам больше времени, чем настоящей семье и, кажется, сам уже верил в их реальность.

Рассказы Сэлинджера о повзрослевших гениальных детях — участниках телешоу для вундеркиндов, наполнены символами и метафорами, изощренными религиозными коннотациями, которые отсылают нас то к буддизму, то к православию, то к даосским легендам. Автор, как будто, пытался изобрести собственное устройство мира, в котором его бы все устраивало. От этих коротких, странных, безобидных, на первый взгляд, историй, веет ощущением тревоги и опасности, как будто на стене всегда маячит ружье. Ну, без выстрела не обойдется.

Два замечательных писателя и друга — Илья Ильф и Евгений Петров оказались в Америке в качестве репортеров газеты «Правда», и в 1937 году их путевые очерки были изданы. В СССР 37-ой год вошел в историю, как время «Большого террора» — период жестоких репрессий, когда в заключении оказалось не менее 1.7 млн человек. Даже удивительно, что в это же самое время пестрое и веселое повествование о путешествии в Америку смогло беспрепятственно увидеть свет. Планировалось, что авторы, конечно, изобразят страну возможностей в обличительном свете, но вместо этого авторы «Двенадцати стульев» написали все по-честному.

Ильф и Петров пересекли Америку от Атлантики до Тихого океана и обратно на Форде «благородного мышиного цвета», погуляли по Бродвею, увидели Гранд Каньон, познакомились с Хемингуэем, забрались в индейский вигвам и на крышу Эмпайр Стейт Билдинг, но главное — не экзотические достопримечательности, главное — это настоящая, среднестатистическая, живая Америка, которую они увидели своими глазами.

Сам Владимир Набоков не относился к этому своему роману серьезно, хоть и признавал его коммерческий успех и говорил, что этот триллер его хотя бы «кормит», но считал книгу слишком простой, грубоватой и хотел переписать. Что ж, благодарим автора за строгость к себе самому, но позволим себе с ним не согласиться.

«Камера Обскура» — роман на тему банальной супружеской неверности, однако Набоков делает неоригинальный сюжет достоинством этой истории и нанизывает на него все более поразительные, удивительные и отвратительные события. Кстати, уже в этом произведении, написанном за 22 года до «Лолиты», автор примеряется к теме одержимости взрослого мужчины юной двушкой. Разрушительная природа этого чувства ослепляет героя еще до того, как он на самом деле теряет зрение (простите, это маленький спойлер), и весь мир видится ему искаженным, как в камере Обскура. Неужели, это и есть любовь?

История завладевает вниманием с первой страницы и избавиться от нее невозможно до самого конца, даже если порой, вам будет хотеться кричать: «Нет, только не это», книгу вы не закроете.

Бедный, бедный Фицджеральд написал целую книгу рассказов, которые никто не издал. Автор «Великого Гэтсби» стал заложником собственного амплуа — молодой, беззаботный, богатый бездельник, икона эпохи джаза. Он писал про наследников миллионов со странностями, про вечеринки с шампанским и старлеток в блестящих платьях, и никто не делал этого лучше. Журналы выписывали ему щедрые гонорары, а истории становились все проще и незамысловатее — больше блесток и меньше смысла.