Geometria
ОТАР КУШАНАШВИЛИ приехал «с местью» в Петербург
28.12.2010
ОТАР КУШАНАШВИЛИ приехал «с местью» в Петербург
Шоумен Отар Кушанашвили известен не только
как скандалист и провокатор, но ещё и как журналист, который на русском языке пишет лучше, чем говорит на родном грузинском. За красным словцом он не лезет в карман, а выдаёт его всем телом. Икона авантюризма почтила нас визитом с презентацией своей первой книги «Я. Книга-месть». Презентаций было три, их можно сравнить с гастролями ненавистного всему живому Филиппа Киркорова – полный аншлаг. Отару это так понравилось, что он уже готовит вторую книгу, и её успех аншлагом не обойдётся: от второй будет просто тошнить. Почти наугад получилось поймать «Швили» в баре отеля Кемпински, где и была принята исповедь всюду гонимого и всеми любимого поклонника виски.
[ http://files2.geometria.ru/pics/original/12904972.jpg ]
ПЕТЕРБУРГ
Семьсот тысяч человек перед глазами. Два
триумфальных мероприятия. Завтра ещё одно. Если абстрагироваться от мелочей – а плохая организация, это мелочь при ближайшем рассмотрении – то я очень доволен. Там было много приятных людей, которым никак не прикажешь любить, у которых не купишь симпатию. Когда ты выпускаешь книгу, сам процесс состоит из автограф-сессии и двадцатиминутного пробегания по верхам. По своей инициативе я провел два сеанса по несколько часов. Если говорить рыночным языком, я продавал продукт, должен был убедить их, что им нужно купить эту книгу. Они её долго листали. Я же понимаю, что у людей глаза разбегаются: сегодня такой широкий выбор для чтения.
Пробки в Петербурге намного хуже, чем в
Москве, это я тебе со знанием дела говорю. Четыре часа ехал до маленького магазина, приехали – ждут, я тут же отказался от кофе, вышел, извинился: не по моей прихоти опоздали, я-то вовремя сел в машину.
Куча вопросов про Киркорова, про Стаса
Михайлова. Я был очень трепетным по отношению к артистам. Девушки спрашивали про своих любимцев, а у меня ничего хорошего для них нет, говорю: «Хорошие!». А про себя думаю: «Ну, это же отчаянная неправда, братан». Я люблю Take that, Гари Барлоу, но у меня даже иллюзий нет, что они знают, кто он такой. Я не могу сказать ничего плохого, поэтому говорю только хорошее про братьев Меладзе, но они у меня в конце списка, потому что грузины. И тут же возникает вопрос, и я тут же оправдываюсь, что про Сосо Павлиашвили хорошего ничего не говорю, хотя он тоже грузин. Про Агутина ни слова плохого не могу сказать, притом, что он сложнейший персонаж. А «рыжего Иванушку», уж этого я не упущу никогда из поля зрения.
Я приехал оправдывать и иллюстрировать
собой содержание книги. Она вышла десятого октября, и первого ноября я поехал по стране с презентациями. Был уже в Самаре, Саратове, Волгограде, Челябинске. В Тверь съездил на машине: маленький магазин, пришло человек пять, и все равно с такой же радостью рассказывал. Меня устраивают результаты. Но за одиннадцать лет перманентных поездок каждый день уже само путешествие, сам процесс мне не нравятся. Старичок, я затворник такой, что?
[ http://files.geometria.ru/pics/original/12904983.jpg ]
ОБРАЗ
Я нещадный коперист фронтмена Take That Гари
Барлоу. Уж очень хочется быть похожим на него, но рожей не вышел. Визуальное сходство нахожу с Шоном Пеном. А потом это глубочайший, невероятный актер. И раз уж другого похожего образца нет, дотянуться не дотянусь, но как ориентир можно взять. Есть хорошее настроение, думаешь: "Давай, поулыбайся!" А если мой выход на публику задерживают на десять минут, то я уже перегорел. Мгновенно теряю интерес к происходящему, это очень плохо. Себе не интересен, не то, что людям.
Перед выходом на публику всегда вспоминаю маму,
папу, тех, кто меня любит. Когда перестало получаться "шоуменить" в официальном смысле, я распрощался с публичными выступлениями и ушел в печатную журналистику - а вот не коммерчески получается! Почему так? Книги - это не гастрольная поездка, за деньги не получится. Выпуск в десять книг в финансовом отношении не сопоставим с пятнадцатиминутным выступлением на корпоративе какого-нибудь "Межпромбанка" или "Альфа-банка". Не заменит. Эти минуты перекрывают всё. Десять книг за тридцать копеек или тридцать тысяч евро за десять минут.
МЫСЛИ
Я чуть не погубил себя перебарщиваниями,
что касается ментального онанизма. Я самоедством занимаюсь, по-моему, чрезмерным. Это хорошо, если не сказывается на том, что приносит пополнение в портмоне. Всё не так. Не каждый день, но, может быть, через день эта часть представляет меня уязвимым, а я должен быть уверенным в себе человеком. Не там пишу, не так пишу – бесконечный самоанализ. Я не думаю, что это правильно. А потом идёшь и делаешь. Утром встаёшь, вроде, полегче, не так плохо всё нарисовал. И по кругу. Очень сложно мне с самим собой.
БОГ
У меня есть крупный счёт из-за мамы, есть
претензия. Если что-то такое существует, то она не должна была так страдать. Она заслужила право уйти по-другому. Знаешь, как в фильмах голливудских, в воздухе повисает вопрос: «Ну и что?» Она прожила праведную жизнь, почему так страдала? Она страдала от боли. Она говорила: «Облегчите мне кто-нибудь!». Поскольку у нас в стране эвтаназия под запретом, я не мог ей облегчить участь. Теперь для себя закрыл эту тему. Не могу сказать, что я материалист, но этот вопрос очень болезненный для меня. Я не понимаю, почему я не сдох, почему так больно?
Думаю, без кокетства, что смерть будет чудовищна.
А кто не грешник? Кто себя объявляет праведником, тот и оказывается самой свиньёй. Нет страха смерти сейчас, когда пятый десяток, страх за то, как время летит. Оно шло-шло и вдруг понеслось лет с тридцати пяти. Раз - и года нет. Все бежит, а ты ничего не делаешь. Дети выросли, а главного нет. А что главное? Если бы я знал. Меня не устраивает ничего. Нет довольства. Думал, что будет что-то. Я не забываю о том, что сделано, но злость берёт от того, что мог бы сделать гораздо больше. А что именно больше – не знаю.
ПОСТУПКИ
На чемпионате мира по футболу в Португалии,
я выбежал на поле, чтобы судью отпиздить. Во-первых, это был самый неудачный для нас чемпионат, мы играли с хозяевами, и так понятно, чем русская сборная была для них. Команда наша бездарная. Мы не играем, а нас ещё и унижают. Начали кричать: «Да хоть ты сделай что-нибудь уже!». Думаю, пойду и сделаю, пойду и сделаю. Я думал, что меня поймают. Откуда я знал, что они дебилы? Надо было поймать и избить меня до полусмерти.
Я перелез, стою, никто ничего не делает.
Пробежал десять шагов, никто не ловит, как лимонадного Джо. Думаю: «Ну, догоню, он же близко». Ещё успел Луису Фигу пожать руку – это самое главное. Пожал руку, добежал до судьи, а судья был такой, чистой воды педрило. Отступал от меня "волочковой" ножка за ножкой. Поскольку мы иногда выбегаем здесь в России, хулиганим, думал, что это просто проступок. Я не знал, что это уголовное преступление. Выбегал избить его, получить подзатыльник и вернуться, а вернулся много дней спустя, с пустыми карманами.
В интервью телеканалу Russia.ru в грубой форме,
подкрепляя жестами, высказался о деятельности президента Грузии Михаила Саакашвили. Я в раж впадаю: сидит съёмочная бригада, они меня слушают, им нужно отснять видео материал, и я в какой-то момент перестаю себя контролировать. Я говорю, это вызывает оживление у людей, всеобщий полувосторг и меня начинает нести. Хотя, по сути, это было то, о чем я думал, но форма, в которой я высказал свои мысли, была за пределами добра и зла. И я за это поплатился. Меня год не пускали на родину, когда папа заболел. Могли бы заебашить просто, незаметненько так. Я хотел поехать, но получил отказ. Тогда обратился к уважаемым людям, к сожалению, ворам в законе. Ты будешь удивлён, но главный вор в законе, которого сейчас посадили за убийство, решал вопрос моей поездки к папе. Он помогал мне, как грузин грузину. Я поехал туда, а потом задним числом посмотрел своё выступление краем глаза и ужаснулся. Я понял тех людей, которые хотели меня прибить за это. Обычно избегаю смотреть, а тут посмотрел в гостях и подумал, что странно, что живой остался.
[ http://files.geometria.ru/pics/original/12905004.jpg ]
«Я. КНИГА-МЕСТЬ»
Покупайте мою книгу! Она написана парнем,
у которого есть опыт по выживанию. Её написал парень, хоть сколько-нибудь вам известный, а он известен, коль скоро вы читаете это интервью. Инструкция по выживанию заключена не в буквальном смысле, её не прочтёшь в тексте. Эта книга вам для того, чтобы сверить часы, сопоставить со своими мыслями по выживанию. И потом, я нахальным образом уверен, что она блестяще написана. Меня так Айзеншпис научил покойный. Если речь идёт о том, чтобы сбыть, ты уже не думаешь, правильно или не правильно.
КНИГА ВТОРАЯ
Сейчас начнётся история со второй книгой,
тебя стошнит. К марту месяцу слышать не сможешь больше о ней, не захочешь, будешь Интернет вырубать из розетки. Пока люди не возьмут эту книгу, я не отстану. Уже начал её писать, она будет как фильм Бена Аффлека «Прощай, детка, прощай». Это сценарий, который никогда, наверное, не будет осуществлён, а так же рассказики художественные, очерки про других людей. Например, я очень хочу написать про братьев Самойловых из группы «Агата Кристи»: они совершенно не совпадающие ни в чём люди. Как сложилась жизнь, что один стал другом Владислава Суркова, а второго тошнит при имени любого кремлёвского человека? И они разошлись – конец эпохи «Агаты Кристи». Обязательно напишу про таких ребят, как Высокий и Впалощёкий, очень нравящийся себе редактор журнала Собака.ru Андрей Савельев. А потом я возглавлю его фанклуб. Есть порода людей, которой я восхищаюсь: они имеют точное знание вещей, точный взгляд. Мой любимый товарищ Игорь Николаев при появлении на горизонте фотографа говорит: «Исподлобья! Исподлобья! Все смотрим исподлобья!». Мы хохочем, а он искренне издевается над своим статусом поп-звезды. «Смотрите исподлобья!» - вот боль, это очень смешно. А Савельев – апофеоз этого явления. Причем, я полагаю, что он это делает на полном серьёзе. Такой неотразимый паренёк! Кульминацией было, когда он опубликовал свою фотографию с каким-то редактором отдела моды, признался ей в любви и сказал: «По-моему, мы офигенные!» Я, обладатель семи «Оскаров», тридцати пяти «Грэмми» и шестнадцати призов за вклад в грузинскую журналистику, считаю себя нелепым и так, и сяк. Мне бы в голову не пришло такое сказать. Поэтому, наверное, со мной и дружат все. Я думал, что это шутка, а потом почитал его редакторские колонки. И он пишет вот это все, перемещаясь с континента на континент, пожимая на ходу руку Бараку Обаме, забегая на светский раут и отмахиваясь трусами от Шарлиз Терон. Это в моём исполнении смешно звучит, а там: «Я знаю о жизни такое!». Никто, мой друг, не знает о жизни ничего такого.
ВЫЖИЛ
Я приехал в Москву без иллюзий, а если они
и были, то быстро растворились. Работал везде, где можно было. Не отказывался ни от чего. Мало думал, больше делал. Мне надо было вставать в пять утра, мыть, бегать, прыгать. Тогда по-другому всё было. Может быть, это самоедство пришло, потому что я могу вот так спокойно сидеть и пить виски.
Я покупал газеты в одном и том же месте
на развале, на Павелецком вокзале. Туда каждое утро приходил человек, он видел, как я одет и пытался завести со мной разговор. Оказалось, что он работает главным редактором одного советского журнала. На вопрос, почему я не учу русский язык, я ему ответил, что мне бы купить буханку хлеба. «Тебе никто не мешает параллельно писать письма главным редакторам московских изданий» - сказал он. «А какой у меня адрес? Камера хранения номер три?» - отвечаю ему. Мне все-таки везёт на людей. «У меня здесь есть комната в коммунальной квартире. Поживи, если хочешь» - предложил он. Я подумал, что если человек предлагает, то почему нет? И взял ключи. Начал писать письма главным редакторам, и указывал телефон для связи, который был в этой коммуналке, я до сих пор его помню: 230 71 50. И, вдруг, звонок. С чего, почему позвонили мне?
ПРОФЕССИЯ
Газета «Комсомольская правда», сайт kp.ru,
газета «Советский спорт» - для любого хорошего публициста это обычные заурядные издания. А я невероятно горжусь работать с ними после долгого пребывания у шоу-бизнесовой сказки. Для меня с ними работать - это невероятное удовольствие. Мне нравится представлять, как я приеду в субботу вечером в Москву, в воскресенье сяду писать, у меня есть пять-шесть тем. Невероятная радость, что я пишу от руки. Когда все только начиналось, такого удовольствия не было.
Двадцать шестого числа я ухожу в подполье,
как спортсмены уезжают в тренировочный лагерь: читаю книги, которые не успел прочитать, смотрю кино, встречаю Новый год с семьёй и учусь пользоваться компьютером. И все это не общаясь ни с кем из внешнего мира. Так до Старого Нового года.
[ http://files.geometria.ru/pics/original/12905031.jpg ]
БУДНИ
Кто-то из семерых детей всегда со мной.
Это значит, что я о них забочусь и не веду ненормативных военных действий дома. Значит, утро очень раннее, потом итальянские сеансы любви, прогулки и долгие разговоры. Позже я диктую свои статейки по телефону кому-то в редакции – не посылаю, мне не с чего. Раз в неделю приношу этому святому человеку шоколадочки, грузинское винцо. Чтение статей заканчивается часа в два.
Потом я еду рожей торговать. Если приглашают
на программу Малахова, еду туда. Сейчас, вот, приехал рожей торговать, чтобы книга продавалась. Всегда есть повод куда-то съездить. Это продолжается до семи-восьми часов вечера. Потом я возвращаюсь, провожу время с детьми, которые не со мной. Далее, пишу. И затем наступает самая замечательная часть дня, когда я сам с собой беседую, набрасываю планы, чтобы завтра с утра начать всё с начала.
Вот сейчас я расфокусирован совершенно
из-за поездки. Мне будет неимоверно сложно вернуть форму по приезду. Есть люди, которым это легко даётся, а если я вышел на три дня застольев, то должен буду две недели только возвращаться к рабочему состоянию. Я с трудом собираюсь, а «Советский спорт» и kp.ru никто не отменял, это деньги, гонорары. И если бы не самодисциплина, то давно бы уже песни запел, как Игорь Григорьев. Но, наверное, я не совсем больной, подвергать людей такому испытанию. Чувство юмора какое-то у меня есть. Я думал, что он шутит, приехал на день рождения: «У нас концерт Игоря Григорьева». Какой концерт, он что больной? Это чудовищно, это поющий Куценко.
КОРПОРАТИВЫ
Корпоративы – самый главный заработок.
У Игоря Матвиенко есть хорошая версия на этот счёт: ты должен попасть в обойму. Тебя показывает Первый канал, потом какой-нибудь богатый человек приглашает славить его. Если ты этим шансом воспользовался, хорошо провёл, что синонимично «лизал хорошо», то ты попадаешь в обойму. Так начинаются лёгкие деньги, которые могут продолжаться бесконечно.
Александру Николаевичу пятьдесят лет и
ты идёшь, объявляешь артистов, ходишь между столиками с шутками, за два часа зарабатываешь вчетверо больше – да какое там вчетверо – в пятьдесят раз больше чем, если напишешь «Войну и мир». Но туда попасть сложно. А уж по доброй воле уйти тем более, слишком хорошие деньги. Но я принял решение и ушёл. Сейчас у меня есть какие-то очень хорошие корпоративы. Очень хорошие. Например, зовут в Самару, ты говоришь: «Я не поеду туда, не хочу». Опять зовут - не хочу. «Ну, сколько тебе денег дать, чтоб компенсировать твоё отсутствие?». Я назвал цифру, думал, что отпугнёт и не позовут больше. Проходит три дня: «Хорошо, приезжай». Поехал, провёл и на несколько недель избавился от головной боли, как прокормить детей. А всего-то: «Великий грузинский соплеменник, дай поцелую тебя в хуй!». Я думал, что журналистика более привилегированная и прибыльная профессия, а здесь без шоуменства нормально не прожить.
ПРАВДА
Не все люди хотят быть ебаными участниками
«Ада-2». Когда к Энди Гарсиа, кого я боготворю, подошли во время съёмок второй части фильма «Крёстный отец» и предложили обложку журнала Time взамен на то, что он расскажет, какой Аль Пачино в жизни, он в ответ спросил корреспондента: «А почему вы решили, что я хочу быть на обложке журнала Time?». Это много объяснят из характера Энди Гарсиа, который вроде хороший актёр, но последнее время снимается в каком-то говне. «Я хочу быть известным, но не потому, что рассказал, как Аль Пачино ковыряет пальцем в носу» - вот главная мысль. А мне кажется, что я всегда был тем парнем, который бы заложил Аль Пачино, чтобы попасть на обложку в нашем варианте «ТВ парка».
Ответ на вопрос, который всех мучает: Трахтенберг
себя подбадривал, чтобы быть в форме. Вот удивительным образом всегда хотелось правильно ответить на такой вопрос, а когда они стали уходить один за другим, я скажу, что в девяти случаях из десяти невозможно иначе никак. Успех уходит. Каждый успешный человек думает, что он уже неуспешный. Трахтенберг был одним из тех, у кого доходило это ощущение до состояния аффекта. Мысль о том, что какой-нибудь Антон Камолов его опережает в популярности, заставляла бегать Рому в туалетную кабинку со словами: «Почему он получает семь, а я стал получать пять?».
Он был очень даже стоящим, когда только
приехал в Москву. Потом пришли молодые и он начал страдать, слишком эмоционально относиться к моменту утери успеха. Рома просто забыл то время, когда он убрал старую гвардию своими гонорарами. А ведь никто не зарекается на завтра. Вообще, люди очень слабые. Когда у меня настал "момент подоконника", меня спасли дети. Но и сейчас мучают панические атаки: а если я заболею? Если остановлю конвейер? И что бы их остановить, я говорю себе: «Вот сейчас ты приехал сюда, отдохни». Поэтому у меня хорошее настроение.
Александр Чуев, г. Санкт-Петербург
Шоумен Отар Кушанашвили известен не только
как скандалист и провокатор, но ещё и как журналист, который на русском языке пишет лучше, чем говорит на родном грузинском. За красным словцом он не лезет в карман, а выдаёт его всем телом. Икона авантюризма почтила нас визитом с презентацией своей первой книги «Я. Книга-месть». Презентаций было три, их можно сравнить с гастролями ненавистного всему живому Филиппа Киркорова – полный аншлаг. Отару это так понравилось, что он уже готовит вторую книгу, и её успех аншлагом не обойдётся: от второй будет просто тошнить. Почти наугад получилось поймать «Швили» в баре отеля Кемпински, где и была принята исповедь всюду гонимого и всеми любимого поклонника виски.
[ http://files2.geometria.ru/pics/original/12904972.jpg ]
ПЕТЕРБУРГ
Семьсот тысяч человек перед глазами. Два
триумфальных мероприятия. Завтра ещё одно. Если абстрагироваться от мелочей – а плохая организация, это мелочь при ближайшем рассмотрении – то я очень доволен. Там было много приятных людей, которым никак не прикажешь любить, у которых не купишь симпатию. Когда ты выпускаешь книгу, сам процесс состоит из автограф-сессии и двадцатиминутного пробегания по верхам. По своей инициативе я провел два сеанса по несколько часов. Если говорить рыночным языком, я продавал продукт, должен был убедить их, что им нужно купить эту книгу. Они её долго листали. Я же понимаю, что у людей глаза разбегаются: сегодня такой широкий выбор для чтения.
Пробки в Петербурге намного хуже, чем в
Москве, это я тебе со знанием дела говорю. Четыре часа ехал до маленького магазина, приехали – ждут, я тут же отказался от кофе, вышел, извинился: не по моей прихоти опоздали, я-то вовремя сел в машину.
Куча вопросов про Киркорова, про Стаса
Михайлова. Я был очень трепетным по отношению к артистам. Девушки спрашивали про своих любимцев, а у меня ничего хорошего для них нет, говорю: «Хорошие!». А про себя думаю: «Ну, это же отчаянная неправда, братан». Я люблю Take that, Гари Барлоу, но у меня даже иллюзий нет, что они знают, кто он такой. Я не могу сказать ничего плохого, поэтому говорю только хорошее про братьев Меладзе, но они у меня в конце списка, потому что грузины. И тут же возникает вопрос, и я тут же оправдываюсь, что про Сосо Павлиашвили хорошего ничего не говорю, хотя он тоже грузин. Про Агутина ни слова плохого не могу сказать, притом, что он сложнейший персонаж. А «рыжего Иванушку», уж этого я не упущу никогда из поля зрения.
Я приехал оправдывать и иллюстрировать
собой содержание книги. Она вышла десятого октября, и первого ноября я поехал по стране с презентациями. Был уже в Самаре, Саратове, Волгограде, Челябинске. В Тверь съездил на машине: маленький магазин, пришло человек пять, и все равно с такой же радостью рассказывал. Меня устраивают результаты. Но за одиннадцать лет перманентных поездок каждый день уже само путешествие, сам процесс мне не нравятся. Старичок, я затворник такой, что?
[ http://files.geometria.ru/pics/original/12904983.jpg ]
ОБРАЗ
Я нещадный коперист фронтмена Take That Гари
Барлоу. Уж очень хочется быть похожим на него, но рожей не вышел. Визуальное сходство нахожу с Шоном Пеном. А потом это глубочайший, невероятный актер. И раз уж другого похожего образца нет, дотянуться не дотянусь, но как ориентир можно взять. Есть хорошее настроение, думаешь: "Давай, поулыбайся!" А если мой выход на публику задерживают на десять минут, то я уже перегорел. Мгновенно теряю интерес к происходящему, это очень плохо. Себе не интересен, не то, что людям.
Перед выходом на публику всегда вспоминаю маму,
папу, тех, кто меня любит. Когда перестало получаться "шоуменить" в официальном смысле, я распрощался с публичными выступлениями и ушел в печатную журналистику - а вот не коммерчески получается! Почему так? Книги - это не гастрольная поездка, за деньги не получится. Выпуск в десять книг в финансовом отношении не сопоставим с пятнадцатиминутным выступлением на корпоративе какого-нибудь "Межпромбанка" или "Альфа-банка". Не заменит. Эти минуты перекрывают всё. Десять книг за тридцать копеек или тридцать тысяч евро за десять минут.
МЫСЛИ
Я чуть не погубил себя перебарщиваниями,
что касается ментального онанизма. Я самоедством занимаюсь, по-моему, чрезмерным. Это хорошо, если не сказывается на том, что приносит пополнение в портмоне. Всё не так. Не каждый день, но, может быть, через день эта часть представляет меня уязвимым, а я должен быть уверенным в себе человеком. Не там пишу, не так пишу – бесконечный самоанализ. Я не думаю, что это правильно. А потом идёшь и делаешь. Утром встаёшь, вроде, полегче, не так плохо всё нарисовал. И по кругу. Очень сложно мне с самим собой.
БОГ
У меня есть крупный счёт из-за мамы, есть
претензия. Если что-то такое существует, то она не должна была так страдать. Она заслужила право уйти по-другому. Знаешь, как в фильмах голливудских, в воздухе повисает вопрос: «Ну и что?» Она прожила праведную жизнь, почему так страдала? Она страдала от боли. Она говорила: «Облегчите мне кто-нибудь!». Поскольку у нас в стране эвтаназия под запретом, я не мог ей облегчить участь. Теперь для себя закрыл эту тему. Не могу сказать, что я материалист, но этот вопрос очень болезненный для меня. Я не понимаю, почему я не сдох, почему так больно?
Думаю, без кокетства, что смерть будет чудовищна.
А кто не грешник? Кто себя объявляет праведником, тот и оказывается самой свиньёй. Нет страха смерти сейчас, когда пятый десяток, страх за то, как время летит. Оно шло-шло и вдруг понеслось лет с тридцати пяти. Раз - и года нет. Все бежит, а ты ничего не делаешь. Дети выросли, а главного нет. А что главное? Если бы я знал. Меня не устраивает ничего. Нет довольства. Думал, что будет что-то. Я не забываю о том, что сделано, но злость берёт от того, что мог бы сделать гораздо больше. А что именно больше – не знаю.
ПОСТУПКИ
На чемпионате мира по футболу в Португалии,
я выбежал на поле, чтобы судью отпиздить. Во-первых, это был самый неудачный для нас чемпионат, мы играли с хозяевами, и так понятно, чем русская сборная была для них. Команда наша бездарная. Мы не играем, а нас ещё и унижают. Начали кричать: «Да хоть ты сделай что-нибудь уже!». Думаю, пойду и сделаю, пойду и сделаю. Я думал, что меня поймают. Откуда я знал, что они дебилы? Надо было поймать и избить меня до полусмерти.
Я перелез, стою, никто ничего не делает.
Пробежал десять шагов, никто не ловит, как лимонадного Джо. Думаю: «Ну, догоню, он же близко». Ещё успел Луису Фигу пожать руку – это самое главное. Пожал руку, добежал до судьи, а судья был такой, чистой воды педрило. Отступал от меня "волочковой" ножка за ножкой. Поскольку мы иногда выбегаем здесь в России, хулиганим, думал, что это просто проступок. Я не знал, что это уголовное преступление. Выбегал избить его, получить подзатыльник и вернуться, а вернулся много дней спустя, с пустыми карманами.
В интервью телеканалу Russia.ru в грубой форме,
подкрепляя жестами, высказался о деятельности президента Грузии Михаила Саакашвили. Я в раж впадаю: сидит съёмочная бригада, они меня слушают, им нужно отснять видео материал, и я в какой-то момент перестаю себя контролировать. Я говорю, это вызывает оживление у людей, всеобщий полувосторг и меня начинает нести. Хотя, по сути, это было то, о чем я думал, но форма, в которой я высказал свои мысли, была за пределами добра и зла. И я за это поплатился. Меня год не пускали на родину, когда папа заболел. Могли бы заебашить просто, незаметненько так. Я хотел поехать, но получил отказ. Тогда обратился к уважаемым людям, к сожалению, ворам в законе. Ты будешь удивлён, но главный вор в законе, которого сейчас посадили за убийство, решал вопрос моей поездки к папе. Он помогал мне, как грузин грузину. Я поехал туда, а потом задним числом посмотрел своё выступление краем глаза и ужаснулся. Я понял тех людей, которые хотели меня прибить за это. Обычно избегаю смотреть, а тут посмотрел в гостях и подумал, что странно, что живой остался.
[ http://files.geometria.ru/pics/original/12905004.jpg ]
«Я. КНИГА-МЕСТЬ»
Покупайте мою книгу! Она написана парнем,
у которого есть опыт по выживанию. Её написал парень, хоть сколько-нибудь вам известный, а он известен, коль скоро вы читаете это интервью. Инструкция по выживанию заключена не в буквальном смысле, её не прочтёшь в тексте. Эта книга вам для того, чтобы сверить часы, сопоставить со своими мыслями по выживанию. И потом, я нахальным образом уверен, что она блестяще написана. Меня так Айзеншпис научил покойный. Если речь идёт о том, чтобы сбыть, ты уже не думаешь, правильно или не правильно.
КНИГА ВТОРАЯ
Сейчас начнётся история со второй книгой,
тебя стошнит. К марту месяцу слышать не сможешь больше о ней, не захочешь, будешь Интернет вырубать из розетки. Пока люди не возьмут эту книгу, я не отстану. Уже начал её писать, она будет как фильм Бена Аффлека «Прощай, детка, прощай». Это сценарий, который никогда, наверное, не будет осуществлён, а так же рассказики художественные, очерки про других людей. Например, я очень хочу написать про братьев Самойловых из группы «Агата Кристи»: они совершенно не совпадающие ни в чём люди. Как сложилась жизнь, что один стал другом Владислава Суркова, а второго тошнит при имени любого кремлёвского человека? И они разошлись – конец эпохи «Агаты Кристи». Обязательно напишу про таких ребят, как Высокий и Впалощёкий, очень нравящийся себе редактор журнала Собака.ru Андрей Савельев. А потом я возглавлю его фанклуб. Есть порода людей, которой я восхищаюсь: они имеют точное знание вещей, точный взгляд. Мой любимый товарищ Игорь Николаев при появлении на горизонте фотографа говорит: «Исподлобья! Исподлобья! Все смотрим исподлобья!». Мы хохочем, а он искренне издевается над своим статусом поп-звезды. «Смотрите исподлобья!» - вот боль, это очень смешно. А Савельев – апофеоз этого явления. Причем, я полагаю, что он это делает на полном серьёзе. Такой неотразимый паренёк! Кульминацией было, когда он опубликовал свою фотографию с каким-то редактором отдела моды, признался ей в любви и сказал: «По-моему, мы офигенные!» Я, обладатель семи «Оскаров», тридцати пяти «Грэмми» и шестнадцати призов за вклад в грузинскую журналистику, считаю себя нелепым и так, и сяк. Мне бы в голову не пришло такое сказать. Поэтому, наверное, со мной и дружат все. Я думал, что это шутка, а потом почитал его редакторские колонки. И он пишет вот это все, перемещаясь с континента на континент, пожимая на ходу руку Бараку Обаме, забегая на светский раут и отмахиваясь трусами от Шарлиз Терон. Это в моём исполнении смешно звучит, а там: «Я знаю о жизни такое!». Никто, мой друг, не знает о жизни ничего такого.
ВЫЖИЛ
Я приехал в Москву без иллюзий, а если они
и были, то быстро растворились. Работал везде, где можно было. Не отказывался ни от чего. Мало думал, больше делал. Мне надо было вставать в пять утра, мыть, бегать, прыгать. Тогда по-другому всё было. Может быть, это самоедство пришло, потому что я могу вот так спокойно сидеть и пить виски.
Я покупал газеты в одном и том же месте
на развале, на Павелецком вокзале. Туда каждое утро приходил человек, он видел, как я одет и пытался завести со мной разговор. Оказалось, что он работает главным редактором одного советского журнала. На вопрос, почему я не учу русский язык, я ему ответил, что мне бы купить буханку хлеба. «Тебе никто не мешает параллельно писать письма главным редакторам московских изданий» - сказал он. «А какой у меня адрес? Камера хранения номер три?» - отвечаю ему. Мне все-таки везёт на людей. «У меня здесь есть комната в коммунальной квартире. Поживи, если хочешь» - предложил он. Я подумал, что если человек предлагает, то почему нет? И взял ключи. Начал писать письма главным редакторам, и указывал телефон для связи, который был в этой коммуналке, я до сих пор его помню: 230 71 50. И, вдруг, звонок. С чего, почему позвонили мне?
ПРОФЕССИЯ
Газета «Комсомольская правда», сайт kp.ru,
газета «Советский спорт» - для любого хорошего публициста это обычные заурядные издания. А я невероятно горжусь работать с ними после долгого пребывания у шоу-бизнесовой сказки. Для меня с ними работать - это невероятное удовольствие. Мне нравится представлять, как я приеду в субботу вечером в Москву, в воскресенье сяду писать, у меня есть пять-шесть тем. Невероятная радость, что я пишу от руки. Когда все только начиналось, такого удовольствия не было.
Двадцать шестого числа я ухожу в подполье,
как спортсмены уезжают в тренировочный лагерь: читаю книги, которые не успел прочитать, смотрю кино, встречаю Новый год с семьёй и учусь пользоваться компьютером. И все это не общаясь ни с кем из внешнего мира. Так до Старого Нового года.
[ http://files.geometria.ru/pics/original/12905031.jpg ]
БУДНИ
Кто-то из семерых детей всегда со мной.
Это значит, что я о них забочусь и не веду ненормативных военных действий дома. Значит, утро очень раннее, потом итальянские сеансы любви, прогулки и долгие разговоры. Позже я диктую свои статейки по телефону кому-то в редакции – не посылаю, мне не с чего. Раз в неделю приношу этому святому человеку шоколадочки, грузинское винцо. Чтение статей заканчивается часа в два.
Потом я еду рожей торговать. Если приглашают
на программу Малахова, еду туда. Сейчас, вот, приехал рожей торговать, чтобы книга продавалась. Всегда есть повод куда-то съездить. Это продолжается до семи-восьми часов вечера. Потом я возвращаюсь, провожу время с детьми, которые не со мной. Далее, пишу. И затем наступает самая замечательная часть дня, когда я сам с собой беседую, набрасываю планы, чтобы завтра с утра начать всё с начала.
Вот сейчас я расфокусирован совершенно
из-за поездки. Мне будет неимоверно сложно вернуть форму по приезду. Есть люди, которым это легко даётся, а если я вышел на три дня застольев, то должен буду две недели только возвращаться к рабочему состоянию. Я с трудом собираюсь, а «Советский спорт» и kp.ru никто не отменял, это деньги, гонорары. И если бы не самодисциплина, то давно бы уже песни запел, как Игорь Григорьев. Но, наверное, я не совсем больной, подвергать людей такому испытанию. Чувство юмора какое-то у меня есть. Я думал, что он шутит, приехал на день рождения: «У нас концерт Игоря Григорьева». Какой концерт, он что больной? Это чудовищно, это поющий Куценко.
КОРПОРАТИВЫ
Корпоративы – самый главный заработок.
У Игоря Матвиенко есть хорошая версия на этот счёт: ты должен попасть в обойму. Тебя показывает Первый канал, потом какой-нибудь богатый человек приглашает славить его. Если ты этим шансом воспользовался, хорошо провёл, что синонимично «лизал хорошо», то ты попадаешь в обойму. Так начинаются лёгкие деньги, которые могут продолжаться бесконечно.
Александру Николаевичу пятьдесят лет и
ты идёшь, объявляешь артистов, ходишь между столиками с шутками, за два часа зарабатываешь вчетверо больше – да какое там вчетверо – в пятьдесят раз больше чем, если напишешь «Войну и мир». Но туда попасть сложно. А уж по доброй воле уйти тем более, слишком хорошие деньги. Но я принял решение и ушёл. Сейчас у меня есть какие-то очень хорошие корпоративы. Очень хорошие. Например, зовут в Самару, ты говоришь: «Я не поеду туда, не хочу». Опять зовут - не хочу. «Ну, сколько тебе денег дать, чтоб компенсировать твоё отсутствие?». Я назвал цифру, думал, что отпугнёт и не позовут больше. Проходит три дня: «Хорошо, приезжай». Поехал, провёл и на несколько недель избавился от головной боли, как прокормить детей. А всего-то: «Великий грузинский соплеменник, дай поцелую тебя в хуй!». Я думал, что журналистика более привилегированная и прибыльная профессия, а здесь без шоуменства нормально не прожить.
ПРАВДА
Не все люди хотят быть ебаными участниками
«Ада-2». Когда к Энди Гарсиа, кого я боготворю, подошли во время съёмок второй части фильма «Крёстный отец» и предложили обложку журнала Time взамен на то, что он расскажет, какой Аль Пачино в жизни, он в ответ спросил корреспондента: «А почему вы решили, что я хочу быть на обложке журнала Time?». Это много объяснят из характера Энди Гарсиа, который вроде хороший актёр, но последнее время снимается в каком-то говне. «Я хочу быть известным, но не потому, что рассказал, как Аль Пачино ковыряет пальцем в носу» - вот главная мысль. А мне кажется, что я всегда был тем парнем, который бы заложил Аль Пачино, чтобы попасть на обложку в нашем варианте «ТВ парка».
Ответ на вопрос, который всех мучает: Трахтенберг
себя подбадривал, чтобы быть в форме. Вот удивительным образом всегда хотелось правильно ответить на такой вопрос, а когда они стали уходить один за другим, я скажу, что в девяти случаях из десяти невозможно иначе никак. Успех уходит. Каждый успешный человек думает, что он уже неуспешный. Трахтенберг был одним из тех, у кого доходило это ощущение до состояния аффекта. Мысль о том, что какой-нибудь Антон Камолов его опережает в популярности, заставляла бегать Рому в туалетную кабинку со словами: «Почему он получает семь, а я стал получать пять?».
Он был очень даже стоящим, когда только
приехал в Москву. Потом пришли молодые и он начал страдать, слишком эмоционально относиться к моменту утери успеха. Рома просто забыл то время, когда он убрал старую гвардию своими гонорарами. А ведь никто не зарекается на завтра. Вообще, люди очень слабые. Когда у меня настал "момент подоконника", меня спасли дети. Но и сейчас мучают панические атаки: а если я заболею? Если остановлю конвейер? И что бы их остановить, я говорю себе: «Вот сейчас ты приехал сюда, отдохни». Поэтому у меня хорошее настроение.
Александр Чуев, г. Санкт-Петербург
0
Комментарии