Geometria
SAVVA: Майами, Славянка-шоколадка, полное отключение мозга и вопросы Грызлову.
05.04.2010
SAVVA: Майами, Славянка-шоколадка, полное
отключение мозга и вопросы Грызлову.
Последняя встреча закончилась в час ночи.
Очень московская история. В час тридцать мне позвонили из такси: «Машина приедет в три ночи». Какая машина?! Куда машина?! В два часа я добрался до дома, уже точно восстановив в памяти, что да, с брендом Miller я лечу в Майами. Вылет в пять утра. Положил в сумку две рубахи, шорты, трусы, шлепки и щетку. Фотоаппарат. Выпил чай, вышел, сел в машину, поехал. Летели через Рим, в Риме звонки-звонки, по работе, по проектам параллельным – готовлю выставку в Москве, чтения своих рассказов и стихов в Питере. Надо что-то решать, отправлять, пересылать. Хочется спать. Сел в самолет на Майами – экономический класс – мало места для ног – я очень высокий парень, втискиваюсь, включаю ноутбук – пишу. На полчаса засыпаю. Будят на еду.
Перелет почти десять часов. Читаю Экхарта
Толле (всем советую), добиваю рассказ, пишу планы по «Собаке». Майами. Знакомлюсь с участниками Музыкальной Конференции – из Панамы – Карлос, из Лондона – Лоуренс, девушка с непроизносимым именем из ЮАР. Общаемся. Как же хочется спать. Из Москвы звонят и пишут. Wi-Fi, как хорошо, что в Америке он почти всюду. Два часа свободного времени – иду на пляж. South Beach. Флорида – американский юг. Майами – американские Сочи. Март – последний вдох перед жарой. Сейчас плюс двадцать пять, дует ветерок. Говорят, вчера был ливень, сейчас жжет солнце. Ложусь. Мозг не отключается.
Владик Монро пишет с Бали, как ложится спать
в девять вечера, а встает в пять утра. «Счастливчик», - думаю я и тут же слышу над собой: «Простите, а вы русский?». Это девушка, шоколадного цвета с приятными славянскими глазами. Ей лет двадцать, хорошенькая. Русский – говорю я. «А мы вот с Игорем поспорили, я говорю, нет не русский, итальянец или испанец – очень по европейски выглядишь», - тут же переходит шоколадная славянка на ты. Позади нее на песке лежит Игорь. Смотрит такими же добрыми славянскими глазами. Тоже шоколадный. «Света», - знакомится она. «Андрей», - говорю я, «Игорь, - кивает парень». Мы говорим.
[ http://files2.geometria.ru/pics/thumbnail/9815119.jpg ] [ http://files.geometria.ru/pics/thumbnail/9815113.jpg ]
[ http://files2.geometria.ru/pics/thumbnail/9815105.jpg ] [ http://files2.geometria.ru/pics/thumbnail/9815104.jpg ]
Я всегда с жадным любопытством отношусь
к новым людям. У Светы и Игоря что-то неуловимое на лицах, легкое. «А ты на фестиваль тут?» - спрашивают они. Я рассказываю, что вот по работе на три дня, что конференция музыкальная, что я журналист. «А на тусовке с Пашей Волей был?», - загорается интересом Света. Нет, не был. Света немножко грустнеет, но смотрит так же по-доброму. Игорь улыбается и поворачивается на спину, подставляя солнцу пузико. Ему как и Свете лет двадцать. То ли они брат и сестра, то ли любовники – не пойму. А вы что тут делаете? – спрашиваю. Света улыбается: «Приехали два месяца назад учить язык». «Как успехи?». «Мы три недели походили на занятия, - отвечает Игорь, морщась от солнца как барсучок, - и перестали». А чего перестали? – «Ну, тут море, солнышко». Ага, думаю. «А занимаетесь чем?», - «Ничем». Все. Я словил. Это легкое и неуловимое на лицах моих солежателей. Безделье. Отключение мозга. Escape. Тотальный. Игорь лениво говорит, что «решили залипнуть тут еще на пару месяцев». На полотенце у них журнал про моду.
«А родители ваши знают, что вы не учитесь?»,
- спрашиваю я, полушутя. «А мы тут сами по себе!», - отвечают славяне то ли всерьез, то ли в горькую шутку.
Они лежат и смотрят на меня. Я на них. Они
загорелые, спокойные, улыбчивые. Я зеленый и в напряге. С моими скоро подошедшими коллегами мы тихо обсуждаем случившееся только что – я рассказываю им о судьбе соседей по пляжу. Коллеги возмущаются, как так.
[ http://files.geometria.ru/pics/thumbnail/9815099.jpg ] [ http://files.geometria.ru/pics/thumbnail/9815080.jpg ]
[ http://files2.geometria.ru/pics/thumbnail/9815076.jpg ]
Вечером, уже отходя ко сну, я мысленно возвращаюсь
к ним и вспоминаю недавнюю премьеру нового фильма Сергея Соловьева «Одноклассники». Главные герои фильма – молодые ребята, выпустившиеся из школы. Кто-то из них выбирает путь бизнеса и фитнеса, кто-то – мотания и суеты, кто-то – путь escape, побега. Фильм заканчивается чуть ли не крестовым ходом алкоголиков и сбежавших из холодной России на Гоа молодых по залитому закатом берегу моря.
Сергей Соловьев – уважаемый мной режиссер
– снял местами пусть и сырой, но настроенчески точный фильм. Перед началом показа он сказал одну простую вещь, которая не выходит у меня из головы – «В наше время и в нашей стране жить и радоваться жизни могут только алкоголики и дети – они блаженные и они умеют выключать мозг».Действительно. Лучше не скажешь. Вот взрывы в метро, вот политический разлом, вот интернет пресс-конференция Грызлова, которая переносилась несколько раз из-за обилия вопросов а-ля «Куда вы полетите, когда свершится революция?». Вот сокращения, вот текущие по весне крыши, вот люди, которых убивает город Петербург сосульками. И вот – пляж, не важно, Майами или Гоа. За 10 долларов в день или за 1000.
Я встал на место моих пляжных друзей-славян.
Им около двадцати – они родились уже не в СССР, никаких гимнов в детском садике, никакой пионерии, звездочек, никакого чувства «широка страна моя родная». Их страна – папа-мама-одноклассники. Их глобально НИЧЕГО не связывает с Россией. И живут они в России так, как будто их там нет. Я о мегаполисах, конечно. Ну не касается их политика Путина, речи Медведева, на выборы не ходят, только напряг вокруг какой-то и гон-гон-гон. Поехали учить язык – может, хотят свалить из Рашки поскорее – приехали – а тут релакс – солнце, море, деньги есть. Чего париться? Здесь и сейчас им хорошо. Я не думаю, что они читали Экхарта Толле и его «Силу настоящего». Они сами эта книга и есть. Живут импульсом, счастьем, безответственно радуются каждому дню. Я имею право их осуждать? Вот типа какие, я тут впахиваю, сплю по три часа или вообще не сплю, а они лежат на пляже. Да, боже упаси. Смог бы я так месяц лежать на пляже и «залипать» на тусовках с Пашей Волей? Нет. Но я не они. И я свой путь «биться, колотиться и не сдаваться» сам для себя принял – так чего шаблон экстраполировать на них?
Следующий день был невероятным. Я отпустил
мозг. Серьезно. Впервые за долгие годы. Я ел, спал, улыбался солнцу и пил пиво. Даже был дневной сон. К вечеру я чувствовал себя еще убойнее. Мне было просто хорошо. По скайпу мой друг читал мне вслух Ахматову, я улыбался.
[ http://files2.geometria.ru/pics/thumbnail/9815095.jpg ]
Я знал, что да, что я вернусь в Москву. Что
звонки-письма-встречи – что все это будет. Что мне не двадцать. Что мне почти тридцать. Что я не умею лежать. Но вот день я держу в памяти, как день не убитый. День абсолютно наполненный, цельный, который жадно хотелось продолжить, чтобы еще немного НИЧЕГО не делать.
У Ромена Гари есть мнение про молодежь
конца 60-х – начала 70-х: «Они хотят не проживать свою жизнь, а выражать ее».
У ныне живущего испанского писателя Энрике
Вилла-Матаса есть удивительная книга «Батрлби и компания» про писателей, которые за свою жизнь ничего не написали. Матас вывел формулу творческой реализации себя в гениальном умении не сделать плохо – то есть вообще не сделать.
Мне кажется Гари и Матасу нашлось бы о чем
поговорить.
Андрей Савельев
отключение мозга и вопросы Грызлову.
Последняя встреча закончилась в час ночи.
Очень московская история. В час тридцать мне позвонили из такси: «Машина приедет в три ночи». Какая машина?! Куда машина?! В два часа я добрался до дома, уже точно восстановив в памяти, что да, с брендом Miller я лечу в Майами. Вылет в пять утра. Положил в сумку две рубахи, шорты, трусы, шлепки и щетку. Фотоаппарат. Выпил чай, вышел, сел в машину, поехал. Летели через Рим, в Риме звонки-звонки, по работе, по проектам параллельным – готовлю выставку в Москве, чтения своих рассказов и стихов в Питере. Надо что-то решать, отправлять, пересылать. Хочется спать. Сел в самолет на Майами – экономический класс – мало места для ног – я очень высокий парень, втискиваюсь, включаю ноутбук – пишу. На полчаса засыпаю. Будят на еду.
Перелет почти десять часов. Читаю Экхарта
Толле (всем советую), добиваю рассказ, пишу планы по «Собаке». Майами. Знакомлюсь с участниками Музыкальной Конференции – из Панамы – Карлос, из Лондона – Лоуренс, девушка с непроизносимым именем из ЮАР. Общаемся. Как же хочется спать. Из Москвы звонят и пишут. Wi-Fi, как хорошо, что в Америке он почти всюду. Два часа свободного времени – иду на пляж. South Beach. Флорида – американский юг. Майами – американские Сочи. Март – последний вдох перед жарой. Сейчас плюс двадцать пять, дует ветерок. Говорят, вчера был ливень, сейчас жжет солнце. Ложусь. Мозг не отключается.
Владик Монро пишет с Бали, как ложится спать
в девять вечера, а встает в пять утра. «Счастливчик», - думаю я и тут же слышу над собой: «Простите, а вы русский?». Это девушка, шоколадного цвета с приятными славянскими глазами. Ей лет двадцать, хорошенькая. Русский – говорю я. «А мы вот с Игорем поспорили, я говорю, нет не русский, итальянец или испанец – очень по европейски выглядишь», - тут же переходит шоколадная славянка на ты. Позади нее на песке лежит Игорь. Смотрит такими же добрыми славянскими глазами. Тоже шоколадный. «Света», - знакомится она. «Андрей», - говорю я, «Игорь, - кивает парень». Мы говорим.
[ http://files2.geometria.ru/pics/thumbnail/9815119.jpg ] [ http://files.geometria.ru/pics/thumbnail/9815113.jpg ]
[ http://files2.geometria.ru/pics/thumbnail/9815105.jpg ] [ http://files2.geometria.ru/pics/thumbnail/9815104.jpg ]
Я всегда с жадным любопытством отношусь
к новым людям. У Светы и Игоря что-то неуловимое на лицах, легкое. «А ты на фестиваль тут?» - спрашивают они. Я рассказываю, что вот по работе на три дня, что конференция музыкальная, что я журналист. «А на тусовке с Пашей Волей был?», - загорается интересом Света. Нет, не был. Света немножко грустнеет, но смотрит так же по-доброму. Игорь улыбается и поворачивается на спину, подставляя солнцу пузико. Ему как и Свете лет двадцать. То ли они брат и сестра, то ли любовники – не пойму. А вы что тут делаете? – спрашиваю. Света улыбается: «Приехали два месяца назад учить язык». «Как успехи?». «Мы три недели походили на занятия, - отвечает Игорь, морщась от солнца как барсучок, - и перестали». А чего перестали? – «Ну, тут море, солнышко». Ага, думаю. «А занимаетесь чем?», - «Ничем». Все. Я словил. Это легкое и неуловимое на лицах моих солежателей. Безделье. Отключение мозга. Escape. Тотальный. Игорь лениво говорит, что «решили залипнуть тут еще на пару месяцев». На полотенце у них журнал про моду.
«А родители ваши знают, что вы не учитесь?»,
- спрашиваю я, полушутя. «А мы тут сами по себе!», - отвечают славяне то ли всерьез, то ли в горькую шутку.
Они лежат и смотрят на меня. Я на них. Они
загорелые, спокойные, улыбчивые. Я зеленый и в напряге. С моими скоро подошедшими коллегами мы тихо обсуждаем случившееся только что – я рассказываю им о судьбе соседей по пляжу. Коллеги возмущаются, как так.
[ http://files.geometria.ru/pics/thumbnail/9815099.jpg ] [ http://files.geometria.ru/pics/thumbnail/9815080.jpg ]
[ http://files2.geometria.ru/pics/thumbnail/9815076.jpg ]
Вечером, уже отходя ко сну, я мысленно возвращаюсь
к ним и вспоминаю недавнюю премьеру нового фильма Сергея Соловьева «Одноклассники». Главные герои фильма – молодые ребята, выпустившиеся из школы. Кто-то из них выбирает путь бизнеса и фитнеса, кто-то – мотания и суеты, кто-то – путь escape, побега. Фильм заканчивается чуть ли не крестовым ходом алкоголиков и сбежавших из холодной России на Гоа молодых по залитому закатом берегу моря.
Сергей Соловьев – уважаемый мной режиссер
– снял местами пусть и сырой, но настроенчески точный фильм. Перед началом показа он сказал одну простую вещь, которая не выходит у меня из головы – «В наше время и в нашей стране жить и радоваться жизни могут только алкоголики и дети – они блаженные и они умеют выключать мозг».Действительно. Лучше не скажешь. Вот взрывы в метро, вот политический разлом, вот интернет пресс-конференция Грызлова, которая переносилась несколько раз из-за обилия вопросов а-ля «Куда вы полетите, когда свершится революция?». Вот сокращения, вот текущие по весне крыши, вот люди, которых убивает город Петербург сосульками. И вот – пляж, не важно, Майами или Гоа. За 10 долларов в день или за 1000.
Я встал на место моих пляжных друзей-славян.
Им около двадцати – они родились уже не в СССР, никаких гимнов в детском садике, никакой пионерии, звездочек, никакого чувства «широка страна моя родная». Их страна – папа-мама-одноклассники. Их глобально НИЧЕГО не связывает с Россией. И живут они в России так, как будто их там нет. Я о мегаполисах, конечно. Ну не касается их политика Путина, речи Медведева, на выборы не ходят, только напряг вокруг какой-то и гон-гон-гон. Поехали учить язык – может, хотят свалить из Рашки поскорее – приехали – а тут релакс – солнце, море, деньги есть. Чего париться? Здесь и сейчас им хорошо. Я не думаю, что они читали Экхарта Толле и его «Силу настоящего». Они сами эта книга и есть. Живут импульсом, счастьем, безответственно радуются каждому дню. Я имею право их осуждать? Вот типа какие, я тут впахиваю, сплю по три часа или вообще не сплю, а они лежат на пляже. Да, боже упаси. Смог бы я так месяц лежать на пляже и «залипать» на тусовках с Пашей Волей? Нет. Но я не они. И я свой путь «биться, колотиться и не сдаваться» сам для себя принял – так чего шаблон экстраполировать на них?
Следующий день был невероятным. Я отпустил
мозг. Серьезно. Впервые за долгие годы. Я ел, спал, улыбался солнцу и пил пиво. Даже был дневной сон. К вечеру я чувствовал себя еще убойнее. Мне было просто хорошо. По скайпу мой друг читал мне вслух Ахматову, я улыбался.
[ http://files2.geometria.ru/pics/thumbnail/9815095.jpg ]
Я знал, что да, что я вернусь в Москву. Что
звонки-письма-встречи – что все это будет. Что мне не двадцать. Что мне почти тридцать. Что я не умею лежать. Но вот день я держу в памяти, как день не убитый. День абсолютно наполненный, цельный, который жадно хотелось продолжить, чтобы еще немного НИЧЕГО не делать.
У Ромена Гари есть мнение про молодежь
конца 60-х – начала 70-х: «Они хотят не проживать свою жизнь, а выражать ее».
У ныне живущего испанского писателя Энрике
Вилла-Матаса есть удивительная книга «Батрлби и компания» про писателей, которые за свою жизнь ничего не написали. Матас вывел формулу творческой реализации себя в гениальном умении не сделать плохо – то есть вообще не сделать.
Мне кажется Гари и Матасу нашлось бы о чем
поговорить.
Андрей Савельев
0
Комментарии